Большая политика, отказ Разумкову, участие в «Голосе страны-11», семья и развод: интервью с адвокатом Александрой Павленко

Столичный адвокат и экс-заместитель Министра Минздрава Украины дала большое интервью изданию "Комментарии"

София Лайм: Поздравляю, меня зовут София, и это Comments.ua! Со мной сегодня Александра Павленко – адвокат, основатель юридической компании Pavlenko Legal Group, бывший заместитель главы Минздрава Украины.

Александра Павленко: Приветствую вас, София, приветствую всех зрителей!

София Лайм: Спасибо, что вы сегодня со мной. У меня сегодня такая задача: раскрыть вас не только как женщину в юриспруденции, женщину в большой политике, но и как человека, чтобы зрители больше узнали о вас.

Александра Павленко: Давайте пробовать.

София Лайм: Александра, когда я читала о вас, то нашла несколько общее: вы тоже учились в университете им. Шевченко в Киеве, факультет юриспруденции. Вы закончили в каком году?

Александра Павленко: 2005 год.

София Лайм: А откуда вы родом? Из Киева?

Александра Павленко: Да, я – киевлянка.

София Лайм: Круто! Скажите, вы в 1999 году начали работать по профессии?

Александра Павленко: Ну, в принципе, это был конец 1999-начало 2000 года. Да, понятно было, что нужно идти сразу в практику независимо от того, что только поступила в вуз. Первая работа… она, кстати, была очень стабильна, и я проработала там много лет, 8 лет проработала. Это была адвокатская компания. Пока я понимаю, что это был большой фарт – попасть сразу в такую серьезную компанию. Это была команда Алексея Резникова и Сергея Власенко, известные адвокаты сейчас в Украине, и не только сейчас, уже тогда они занимались очень серьезными правами. Ну, и, в принципе, я сразу попала в судебный департамент, в судебные дела и прикоснулась к той профессии, которая потом и осталась в моей жизни.

София Лайм: Первое большое дело, к которому вы были причастны, – защита интересов Ющенко во время избирательного процесса. Расскажите, пожалуйста, о вашем первом таком серьезном опыте.

Александра Павленко: Вы знаете, вообще мне кажется, что судьба очень круто распорядилась с судебными делами, которые у меня были в начале карьеры. Если посмотреть на мое вступление на первую работу, это был 2000 год, будем так говорить, уже в 2004 году возникают такие дела, которые были частично связаны с политикой. Понятно, что опыта в стране не было ни у кого, то есть были просто судебные адвокаты, классные, хорошие. Это была наша команда, она была известна в серьезных газовых спорах, спорах с добычей полезных ископаемых… Но говорить о том, что была составлена практика политической адвокатуры, как я потом называла эту практику, в то время не было такой отрасли вообще, разновидности политических. споров. Никто не судился, потому что это был все же период после Союза, политика была очень стала, очень фундаментальна, не было никаких конфликтов, то есть все конфликты решались вне судов, прямо в политических коридорах. И здесь в 2004 году все его хорошо помнят, начинается противостояние. Никакой практики в стране. Посмотреть, каким образом решали подобные споры, например в Центризбиркоме, Верховном Суде, просто не было возможности.

Кстати, я хочу обратить внимание, что тогда не было никаких баз данных, мы не могли найти даже прецеденты, которые нам нужно было смотреть, например с избирательными бюллетенями, с избирательными участками… Просто не было баз данных. Искали их на Петровке, туда мы ездили получать диски с законодательными актами и судебной практикой, то есть все было очень усложнено и эту практику формировали мы сами. Тогда я работала в команде, которой достались эти судебные споры. И, честно скажу, что мы даже тогда не были таким образом организованы, как сейчас происходит в политике. Мы понимали, что нужно делать свое дело, что ты должен быть хорошим, судебным, в первую очередь адвокатом, а доказательства и практика формируются у тебя в руках, поэтому относились к тем делам с ответственностью, но так же, как и к другим.

В принципе, эта практика начала спорить у нас в руках. Для меня это было просто как вызов, это нужно просто делать. Мы не шли домой, мы на днях и ночами работали в офисе, конечно, формировали доказательную базу, это были одни из тех споров, когда я наизусть помнила и могла сказать, в каком томе судебного дела находится доказательство. Именно это была моя ответственность. Я отвечала за то, чтобы адвокатам, которые доносят в онлайн режиме или живом (тогда еще была трансляция на Майдан, то есть все люди видели, что происходит в онлайн судебном процессе), ассистировать и полностью работать с материалами дела, с доказательной базой, поэтому что было более 200 томов доказательств, соответственно моя задача была знать, где находится и соответственно формировать эти тома. Также были письменные объяснения. То, что нужно, то и делала.

После того поднялся уровень ответственности по делам и уровень жажды принимать такие споры, которые приносят стране что-то значимое, что изменяет ситуацию, влияет на масштабы. Эта жажда появилась. Я помню, как прошла инаугурация тогдашнего президента, и все же это был результат нашей судебной работы. Это единственный прецедент в стране, когда президент был объявлен в судебном заседании – ни до того, ни после такого не происходило. Журнал "Урядовий кур'єр" принесли еще теплым из типографии, занесли в судебный процесс и предъявили, что да, действительно, уже напечатали, что Ющенко стал президентом.

София Лайм: В 2013 году вы еще ближе приблизились к политике, потому что вы баллотировались от блока Петра Порошенко в Верховную Раду, но заняли второе место. Уже буквально в 2014 году вы получаете очень высокий пост – первый заместитель Минздрава Украины. Какую цель вы тогда преследовали, когда шли в большую политику?

Александра Павленко: Знаете, для того чтобы легко ответить на этот вопрос, нужно все же вернуться немного назад, потому что вы сначала спросили о политических событиях 2004-2005 года, а потом уже 2013 года. Между тем, было достаточно много работы: 8 лет было посвящено судебной политической адвокатуре, было много избирательных процессов, которые мы сопровождали, представительство в ЦИК клиентов нашей адвокатской компании, основание собственного адвокатского бренда, многое было. Мы прошли школу жизни со многими клиентами, но эти клиенты были из политической сферы. Понятно, что каждый клиент, становившийся для тебя очень близким, в какое-то время обязательно делал предложение: "Слушай, я не хочу без тебя теперь, давай вот мой адвокат пойдет на какую-то должность вместе со мной в политической силе работать"... Но я постоянно отказывала в этом: это я была беременна, то просто не хотела этого, было по-разному. Хочу сказать, что адвокатура была в сердце, хотелось продолжать заниматься адвокатурой. Тогда уже Government Relations – практика, когда ты принимаешь решения для бизнеса через государственные органы, очень широко использовалась у нас в компании, мы писали законопроекты, мы не только судебно представляли клиентов и по бизнесу, и по политике, но и постоянно затрагивали законодательный процесс.

Когда в 2013 году уже было понятно, что можно присоединиться к политической силе и самой пройти в парламент, для того чтобы писать самостоятельно, не для кого-то на заказ, а по заказу страны, то встал серьезный вопрос для меня лично и в 2014 году я принимаю решение, что я ухожу. Мой собственный опыт избирательной кампании, когда я уже не кого представляла, а сама себя. Но это очень по-разному, когда ты себя представляешь, ты ведешь себя по-другому. Для себя я не одерживала победы, я в какой-то момент поняла, потому что были включены достаточно серьезные "черные" рычаги, черный пиар, у меня был вызов: соответствовать такими же методами, или остаться человеком, который все же на стороне света живет. Я выбрала прекратить эту борьбу и на моих глазах, где-то с пяти часов вечера мой результат начал меняться: я шла первой в округе и обо мне распространялись листовки, визитки и информация неправдива, что вылавливать ее в таком количестве, когда это уже начинает влиять. на людей, которые это читают… Конечно, улавливали ложную информацию, забирали тиражи… Было осквернено много плакатов, на которых происходило заклеивание не просто лица, а размещалась информация, которая не соответствует действительности. На последней неделе перед выборами эти технологии побуждают тебя отвечать. Когда это уже определенная должность, то ты можешь выйти на телевидение, тебя услышат, потому что тебя знают, когда ты – кандидат и только баллотируешься, то о тебе легко что-то сказать, особенно когда ты в округе ничего не сделала, потому что только идешь.

Меня спасали прямые встречи с избирателями в районах Киева, в округе я провела очень много встреч и очень большое количество людей приходило на реально новое лицо. Когда я дважды собрала Дом кино, где не было просто где протиснуться, я сама едва зашла на сцену мимо людей, я поняла, что мы смогли это сделать, нас увидели в округе, многие подходили на улице и оказывали поддержку, говорили: "Мы вас видим, но мы видим, какая информация о вас распространяется, поэтому держитесь". Заняв второе место, получила буквально через несколько недель предложение, что это был очень крытый результат, тем более что я баллотировалась на центральном округе Киева (в моем родном), это был правительственный квартал и президент знал, кто баллотируется в этом квартале, весь центр город был завешен плакатами. У меня была хорошая поддержка. Сделали предложение пойти работать в правительство. В правительстве я поняла, что это более моя работа, потому что в парламенте, к сожалению, сейчас ситуация в политике такова, от тебя мало что зависит, ты настолько мелкая единица в этом коллегиальном органе, что твой голос просто теряется среди такой большой массы людей. Когда я поняла, что такое ответственность подписи, а депутаты все же не ставят столько подписей, знаете, еще размыта ответственность, ее почти не существует, особенно, когда все нарушают регламент ВР о процедуре принятия закона. Когда я стала первым заместителем министра, я поняла, что это политическая должность все же, хотя министр – это политическая должность. Министр был человеком из-за рубежа, он не так ориентировался в политике, я отвечала за коммуникацию с парламентом, с СБУ, с администрацией президента, то есть, уровень ответственности своей я поняла, когда поставила первую подпись. С того момента я поняла, что все же я человек правительственный, потому что мне нужно поставить подпись и ответить за него. Это как в адвокатуре: пошел судебный процесс и в этом процессе ты отвечаешь за то, что доносишь до судей. Мне это больше нравится, потому что в жизни я более ответственный человек: мне нужно организовать и отвечать за организацию всего происходящего.

София Лайм: Вы были женщиной в большой политике, вы, скажем так, психологически выдержали этот хейт, как сейчас говорят, и, наконец, попали в политику. Вам придавал уверенности ваш опыт или поддержка людей во время, например, выступления?

Александра Павленко: Если говорить честно, выдержка срывалась почти каждый день, но меня держала вера в Бога, я молилась каждое утро в кабинете, зажигала свечу и начинала работать. Знаете, я к этому не была готова. С 2005 года мы работали на политиков, оставались за кадром. То, что они чувствовали, когда были в этих кабинетах, или на телешоу, или на брифингах, – это была часть жизни, когда Украина жила более или менее разумной политикой, то есть можно назвать много "мастодонтов" в политике, отчеканенных временем, которые чего-то действительно стоит как политики. Я пришла уже во время очень серьезного популизма, во время Facebook и большого социального влияния, общественного влияния, когда улица стала одерживать разумные решения, когда политику дают время принять взвешенное решение для страны. На самом деле улица "рулит" и это ужас для страны. Тогда начинались такие великие времена, когда мы каждый день начинали с того, что хотели принять такое решение, но улица оказывает давление и кто-то не выдерживает: министр, другие заместители министра. Понятно, что я в политике был человек не нов и понимала грамотность юридической части решения, но когда ты открываешь все информационные ресурсы и потому, что кто-то не смог принять решение, а ты его приняла сильно и уверенно, конечно, все иглы и камни летят на тебя, потому что всем становится понятно, кто мужчина в этой истории.

Конечно, выдержка сдавала, я приходила домой и рыдала, закрывалась в кабинете и не понимала, как мне действовать. Ничего, я думаю, что закалка произошла именно в этой должности. Пока я отвечаю отказом, чтобы занять какую-то должность, потому что я уже не собираю таблички на дверях и визитки в кармане, чтобы качаться тем статусом. Хочется дождаться, когда в стране будет все же более взвешенная политика, сейчас я ее не критикую, но и игнорирую, можем так сказать. Не вижу, куда, к какой силе можно примкнуть. Интересную политику сейчас строит Дмитрий Разумков с некоторыми людьми, но они еще не сформированы, не сгруппированы, потому пока просто наблюдаю. Конечно, сейчас я могу сказать, что опыт есть. Мне было бы абсолютно все равно, я бы зашла в кабинет, закрылась и делала бы то, что нужно, и не открывала ни Google, ни новости, ни Facebook. Конечно, обзавелась бы своими медиаспециалистами, потому что в свое время у меня даже не было пресс-секретаря, мне казалось, что если ты делаешь грамотно, это всегда будет кем-то увидено, но пока в Украине не так.

София Лайм: Когда вы стали заместителем главы Минздрава, чувствовали ли дискриминацию именно с той стороны, что вы – женщина, а на такой должности, возможно, все же кто-то хотел бы видеть мужчину. В то время чувствовалось гендерное неравенство?

Александра Павленко: Нет, не чувствовала. Многие женщины уже были заместителями министров, даже министром финансов в то время была Наталья Яресько, то есть женщина, много было первых заместителей министров именно женщин, мы поддерживали друг друга, звонили по телефону друг другу по внутренним каналам связи. Многие женщины уже были в парламенте, не то чтобы очень, но были заметны персоны. Гендерного неравенства не чувствовала, но чувствовала, что когда принимала четкие взвешенные решения, мне всегда навешивали ярлык, что я веду себя как мужчина. Но четкость и уверенность основана на грамотности, в первую очередь. Когда ты ведешь себя уверенно, это не значит, что ты ведешь себя по-мужски, просто юридическая профессия и адвокатура приводят к тому, что твой мозг начинает работать определенным образом: даже когда идешь в магазин покупать что-то, уже ясно знаешь, нет колебания. Мне кажется, женщина не сомневается, это не женская характеристика. Она просто, может быть, долго думает, взвешивает. Это взвешивание у меня происходило очень быстро, потому что был опыт принятия юридических решений, вот и все. А тут говорили, что "воин", "железная леди" и вообще…

София Лайм: Вас это так обижало?

Александра Павленко: Обижало, ну, конечно, обижало! Смотрите, в то время у меня был слишком маленький ребенок, возвращалась я после правительства в два, в три часа ночи и еще кормила ребенка грудью. У меня дома был мужчина и няня, которые помогали. Конечно, мне хотелось больше мужской поддержки на работе, что я не была как один в поле воин, но я понимаю, почему так происходило. Мне кажется, что когда ты меняешь себя… Вот сейчас я на мужчин смотрю как на большую силу, а потом смотрела как "и что они там могут". Сейчас нет, на каждого мужчину, которого я встречаю даже прямо на улице, прохожего, смотрю как на большую силу. Поэтому много мужской поддержки вообще по жизни сейчас получаю, а тогда я была как один в поле воин: как вела себя, так мне Вселенная и отразила.

София Лайм: Вы сказали, что политика – это вещь, где из хорошего человека пытаются сделать плохого.

Александра Павленко: Да.

София Лайм: Вы фактически это чувствовали на себе во время своей деятельности? Вы – публичный человек, мы живем в информационном мире и очень много неправдивой информации или, например, люди покупают какие-то новости или материалы, чтобы кого-то подвинуть, скажем так. Как это было?

Александра Павленко: Как происходило?... Это проблемный был для меня вопрос, конечно. Все, что размещалось, вся информация была искажена настолько, что я не помню ни одной новости, если бы сказали "молодец, сделала". Такие вещи начали звучать знаете когда? Через год после того, как ушла с должности, мне звонили некоторые врачи, люди, которые занимали высокие должности в региональных медицинских учреждениях, и говорили, что знаете, мы вам хотим поблагодарить, потому что кое-что вы успели сделать и мы это сейчас чувствуем, никто этого не делал к вам. Мне это, конечно, очень приятно. Из-под моего личного пера вышли новые лицензионные условия по медицинским клиникам, медицинским кабинетам, это сейчас то, на чем работает все медицинское сообщество. Я успела сделать программу для инсулинозависимых, потому что сейчас инсулиновые препараты раздаются по нашим нормативным актам, которые я, понимая, что меня сейчас будут двигать с должности, хотела поскорее успеть принять. Ну вот хотелось сделать, а результат начали комментировать уже позже. Все, что размещали, было черное, темное, чтобы сделать так, чтобы человек ушел.

София Лайм: И даже господин Саакашвили – в то время и сейчас очень популярный человек в Украине –написал, когда вас уволили (уже было постановление), что якобы вы лоббировали интересы одной фармацевтической компании. Когда вы увидели, то как-то отреагировали?

Александра Павленко: Ну, к тому времени, когда он об этом сказал, я уже года три это слышала, ха-ха, поэтому у меня был уже иммунитет. Но хочу сказать: министр, с которым я работала, был бывшим министром правительства Саакашвили, когда он возглавлял Грузию. Хочу сказать, что господин Квиташвили, это был министр здравоохранения, с которым я работала, когда-то сказал: "Знаешь, Саша, ты – человек, с которым я бы согласился работать в любой стране мира и, если бы меня снова назначили министром здравоохранения, я бы позвонил по телефону и тебя взял первым человеком в свое правительство любой другой страны". Особенно, знаете, когда звучит фамилия "от Павленко, Павленко", "она делает то, она делает это", ну, во-первых, хочу опровергнуть: "делает" – это глагол, у него есть антипод "ничего не делает". Во-вторых, он шутил, когда закончилась наша каденция, сказал: "Когда-то я не выдержал и показал твою фотографию людям, которые твою фамилию постоянно говорили, а тебя никогда даже не видели". Они увидели мою фотографию и сказали: Это эта девочка? А мы думали, что это или мужчина очень плохой, или железная баба". Знаете, опровергать – это бегать постоянно за кем-то и доказывать, что ты не такая, ты другая, мне кажется, это пустая трата времени и мы этого не делали.

София Лайм: Вы когда ушли с должности, какое у вас было ощущение? Это было облегчение, что вы избавились, скажем так, от того негатива, который получали, или шли, возможно, с ощущением, что что-то не закончили, недоделали какую-то свою миссию? С чем вы уходили?

Александра Павленко: Я помню этот день очень хорошо: уже я давала финальную пресс-конференцию, никто, ни министр, ни другие заместители не давали пресс-конференцию по результатам своей работы, это было мое собственное желание. И я хочу вот поблагодарить своего учителя вообще по жизни и в адвокатуре, господину Власенко, известному адвокату в Украине, который позвонил мне прямо на дружеской ноте и сказал: "Саш, если ты хочешь запомниться как человек, действительно что-то делал, сделай пресс-конференцию. Даже если ее не вспомнят и никто не услышит, ты почувствуешь серьезную уверенность в том, что ты действительно что-нибудь сделала для этой страны". Я созвала пресс-конференцию в УНИАНе, пришло немного людей, но люди встали и аплодировали стоя. Я это вспоминаю, и слезы обращаются из-за того, что было что сказать, я помню, что сначала думала "да, меня критиковали все, ругали", но когда я уже готовилась к пресс-конференции, то поняла, что я пишу и пишу результаты, они действительно есть. Я даже сохранила эти материалы с последней пресс-конференции. Ушла с легким чувством. Помню тот день, это был день в канун Пасхи, когда женщины пекут куличи. Последнюю свою фразу на пресс-конференции я сказала: "Спасибо всем за сотрудничество, я иду домой печь куличи и просто быть женщиной". Потом я собрала всю свою семью, это был мой подарок и вместе с тем большая просьба к семье, меня поддержали все: мама, брат, сестра, ребенок. Мы поехали вместе отдыхать, и я просто легла и заснула, они ухаживали за моим ребенком, что-то происходило, а я просто заснула на шезлонге, в купальнике, как есть, и меня даже не трогали, потому что понимали, что это очень уставший человек.

София Лайм: Вы даже сказали, что после своей деятельности в политике изменили отношение к своей работе, к своей компании стали по-другому относиться в плане передавать больше обязательств другим, доверять больше другим и сказали, что к мужчинам тоже изменилось отношение: тогда вы смотрели на себя как на воина, на силу, а сейчас больше на них так смотрите.

Александра Павленко: Да, я не сразу вернулась в компанию. Конечно, очень круто, когда тебе есть куда возвращаться: 99% политиков находятся там (в политике), потому что у них нет источника происхождения денег и им некуда идти, они просто находятся там, чтобы быть, зарабатывать деньги и уже не так важно , делать результат или нет. Мне было куда возвращаться, у меня была собственная адвокатская компания и я уверенно чувствовала себя как адвокат, у меня не было каких-то психологических проблем. Знаете, некоторые люди думают, что если они поднялись на столь высокий пост, то возвращаться в адвокатуру – это какое-то падение. Нет, совершенно. Надо бы мыть пол, значит, мыла бы пол, надо бы ухаживать за детьми в детском садике – я бы пошла. Я очень сама благодарна за то, что я никогда не чувствовала внутри себя какого-то уровня, на который ты как-то там поднимаешься, а люди как мыши нет. Я знала, что нужно будет вернуться и все, я вернусь и буду работать на любого клиента, который придет в компанию. Конечно, к этому моменту компания уже "накачала мышцы" и без меня, это было очень круто, потому что они стали очень автономны, сами принимали решения. Мои партнеры-мужчины почувствовали, что они – сила. Когда я вернулась, я не пыталась их возглавить, хотя они меня тянули. Большая им благодарность, что они сохранили мое настоящее место в компании и не сказали мне: "Слушай, ну, тебя так долго не было, ты уже не руководитель, а Бог знает кто". Они сразу освободили это место и говорили: "Вот, ты здесь на пьедестале". Я сказала: "Нет, ребята, давайте так: я хочу больше отдохнуть сейчас, уделить часть жизни своей семье, побыть с ребенком, потому что он был очень маленький". Эта вся политика не стоила того, что я оставляла ребенка постоянно и мы виделись только по ночам, когда я кормила грудью. Часть времени я не возвращалась в компанию. Мы договорились, что они начнут создавать управленческие моменты, когда я вернусь только на стратегию. То есть управленческое вмешательство это каждый день, я к нему никогда уже не вернусь. И действительно, так и вышло. В компанию я вернулась в 2017 году физически.

София Лайм: Вы год отдыхали?

Александра Павленко: Да, я приезжала и чувствовала, что не могу, меня все раздражает. Надо было много спать, но выспаться невозможно после этого. Это не об этом, это усталая психика, измененное восприятие реальности, то есть когда ты все видишь как риск, как угрозу. Это утомленная психика была. В 2017 году я уже более-менее чувствовала свои силы и вернулась в компанию, но не в первую позицию. Я до сих пор не занимаю руководящую позицию в компании, я состоялась как собственник и стратег. Управление у нас коллегиальное, это достаточно неклассический стиль управления именно в юридическом бизнесе, потому что у нас всегда есть управляющий партнер. Так же у нас есть руководитель SEO в компании, исполнительный директор, а я просто занимаю позицию владельца, но мажоритарного владельца. Ну, и вот, понемногу, год за годом, вернулась в GR, то есть юриспруденция на страже в политике и бизнесе. Мы начали писать законопроекты, делать дела для бизнеса через политику, писать проекты правительственных решений, парламентские законопроекты, работать по политическим судебным делам. Возможно, будут такие судебные процессы, в которые я сама захочу вернуться. Пока нет, мне этого не очень хочется. Более того, я заинтересована в том, чтобы компания росла, люди у нас очень классные, все они стоят того, чтобы пройти, может, не такой путь, но не менее яркий.

София Лайм: Вы сказали, что этот политический отрезок 2013-2016 года, возьмем так, не стоил того, что вы эти годы почти не видели сына. Действительно жалеете об этом, оно этого не стоит?

Александра Павленко: Жалею, да. Можно сказать, что не наберу плюсов и на одной руке, преобладающих плюсы пребывания с ребенком и семьей. Во-первых, буду откровенна, я потеряла семью, когда работала в правительстве, у меня был развод. Я думаю, что это с моей стороны вроде как измененный ракурс психологического восприятия вообще всего, что происходило в жизни, потому что каждый день тебя психологически убивает, если ты действительно не толстокож и тебе безразлично, тебе пофиг вообще. Мне никогда не было пофиг, я переживала сильно. Я потеряла семью и мои минусы, если я сейчас их буду перечислять, они – минусы жертвы, но все же считаю себя не жертвой в жизни, а победителем и успешной женщиной. Это были уроки жизни, которые сейчас я не хотела бы проходить дважды. Хочу сказать, что сейчас я получаю предложения возвращаться в политику, но у меня уже есть четкий райдер, я не считаю, что это какое-то пренебрежение к людям, которые предлагают, это уважение к себе и к собственной жизни, к семье, ко всему. Этот райдер я держу крепко.

София Лайм: Вернемся еще назад, в 2013 году вы прописывали судебную реформу, насколько нам известно. Вопрос, участвовали ли вы с господином Александром Квиташвили в написании медицинских реформ?

Александра Павленко: Да.

София Лайм: Вы участвовали, да?

Александра Павленко: Да.

София Лайм: Что касается судебной системы: у нас сейчас много разговоров в Украине по этому поводу, потому что эта реформа не двигается сейчас. Ваше мнение: за эти годы, за последние 6 лет, потеряли ли много времени и есть ли у нас вообще перспектива в ближайшие годы все же эту реформу осуществить?

Александра Павленко: Вы знаете, реформа всегда является элементом того, что вообще происходит, то есть это часть, комментировать ее без общего целого нет смысла. Есть какой-то зонтик сверху этого, какой-то зонтик, который все это покрывает, а реформы – это уже элементы и части общей политики страны. Я считаю, что судебная система пережила многие реформы: какие-то были удачные, какие-то не были удачные. Вопрос о том, как проходит этот процесс и почему власть эту реформу осуществляет. Сказать, что у нас прописано плохое законодательство, согласно которому живет судья, нельзя так сказать. И первая, и вторая, и третья реформы были абсолютно нормальными, если их провести, изменить законодательство и не трогать судей, судебную систему и по личностям. Вопрос в том, что каждая власть проводила систему реформ только с одной целью – возглавить эту систему, наполнить ее подконтрольными людьми, вот и все. Что сейчас делает Зеленский? Совершенно тоже самое. Я не критик, это просто констатация факта. Посмотреть сейчас на Верховный Суд – он подконтролен, посмотреть на региональные и областные суды… Поверьте мне как судебному адвокату, я себе сейчас могу позволить говорить абсолютно все. Как привозились задачи судьям, так они и продолжают привозиться. Задачи, которые формируются в каких-то руководящих коридорах. Потому как ее можно комментировать, если она не направлена на реформирование какой-либо части законодательства, мешающей почему-то там? Это просто попытка поставить людей, которые будут четко выполнять задачи, и все.

София Лайм: То есть, в нашей стране это может измениться, только если глава государства захочет это делать, да?

Александра Павленко: Да, у нас все изменится, когда такой человек придет, который не будет рычаги в руках держать. Кстати, я считаю, что сейчас каденция политическая является самой плохой. Я не буду говорить о людях конкретных, персоналиях, но не чувствуется, что вообще есть процент решений, которые направлены на страну, то есть, все эти решения… Возможно, власть не профессиональна и не понимает, кто закладывает эти решения, но это тоже безответственность такое говорить. Ты – великий человек, ты – человек, которому сколько-то лет, и ты не можешь не понимать последствий своей деятельности. Все понимают последствия, ребенок понимает последствия.

София Лайм: Например, из последних законов, которые были приняты, которые вы могли бы назвать не настроенными на страну, возможно, для вас они оказались абсурдными? Есть у вас такие? Очень много комментируют, например, закон против олигархов, также 5600 – ресурсный законопроект, на многое повышающий налоги. Какой вы можете назвать ненацеленным на государство?

Александра Павленко: Ну, смотрите, прежде всего, хочу сказать, что это Избирательный кодекс. Очень странно вообще все происходящее вокруг избирательной системы, это первое. Почему? Потому что человек, голосуя, участвует, принимает большое участие в жизни страны. Закон об олигархах звучит, знаете, удачно, людям бьет по мозгу, когда они это слышат с экрана телевизора, но если его открыть – это просто борьба, это просто война, которую объявивили людям, еще вообще платящим налоги в этой стране. Посмотрите, что делает Совет национальной безопасности… Ну, это такой карательный орган, который почему-то забыл, какая у него функция в стране (направленная на безопасность). Многое сейчас происходит, я не хочу перечислять, но мне кажется, что на этих примерах становится ясно. Даже скажу так: санкции, которые в начале, например, каденции Порошенко, когда началась война, это была серьезная часть политических решений – принятие санкций. Пока это решения, которые принимаются против граждан Украины. Между тем пойти обжаловать в Верховный Суд это решение… Ну, теоретически можно подать иск, но не получить решение точно, потому что слушания проходят теми людьми, которые тоже были назначены политической силой. Принимать санкции против своих граждан… Простите, у вас есть другие рычаги: есть налоговая система, есть правоохранительная система… Принимаются постоянно какие-то новые правила игры, которые объявляют войну уже своим людям внутри страны. Это очень удивительно.

София Лайм: Сейчас, оглядываясь назад… Даже вы сами сказали, что у вас уже есть опыт, вы знаете, как не будете делать, какие рамки будете выстраивать и, наблюдая картину происходящего сейчас, вы сказали, что пока не готовы идти в политику, возвращаться в это русло. Но что ваше решение может изменить? Что может повлиять на это?

Александра Павленко: Во-первых, наличие семьи для меня стало очень важным. Мне кажется, сейчас я строю себя как женщина, вот просто инстинкт. Когда я знаю точно, что у меня есть тыл, он меня поддерживает и понимает тяжесть этой работы, я буду рассматривать предложения посерьезнее. Сейчас мы работаем с политиками, но как адвокаты, потому что это позволяет мне возвращаться домой, когда я хочу видеть своего ребенка, работать столько дней в неделю, сколько я решила. В политике это невозможно, ты просто большую часть жизни отдаешь на пользу стране, а это возможно только со стабильным человеком рядом с тобой. Более того, семья в моем понимании должна оказывать поддержку, просто понимая масштабность твоей личности, когда не просто "ой, так круто, пошла куда-то там работать". Я все это пережила. Я пережила, и когда мужчина не до конца понимает, чего твоя работа стоит, не понимает прессинг. Для меня это условие номер один, оно не относится ни к кому, это просто ожидание от жизни. Во-вторых, появление в стране политической силы, которая будет разумна, нацелена на результат для страны, и подбор кадров. Я больше никогда не пойду и не хочу быть человеком, который один из десяти, например, понимает, что решение нужно принимать, ответственность нужно брать, подпись надо ставить, а не скрываться на больничной от той подписи, а потом остается одна девочка, которая не пошла на больничный, взяла на себя исполнение обязанностей вместо министра, вместо еще кого-то и вынуждена ставить подпись. Я в это больше не играю. Я хочу видеть команду, где каждый кладет свою ответственность на стол и говорит, что будет принимать решение, и это будет синхронно. Когда ты берешь трубку, звонишь президенту и говоришь: "Я сейчас такое и такое решение буду принимать, пожалуйста, поддержите меня, потому что оно довольно тяжелое". Мне нужна защита от мафиозных группировок, мне нужна физическая защита. Я говорю о том, что пережила сама, поэтому кадры и разумная политика – это то, что действительно может позвать снова туда. Есть интересные предложения, на которые я подумала "Хм… ну, клево было бы там сделать…", но нет комбинации людей.

София Лайм: Мы вспомнили г-на Разумкова. Он предлагал вам войти в его команду? Он сейчас очень активно занимается тем, что собирает кадры, команду.

Александра Павленко: Предлагал, я отказалась. Вы знаете. У меня прошла романтика, хорошо иметь этот романтизм в 20, в 25 лет, даже нужно иметь в этом возрасте, потому что это возраст открытий, тебе нужно этот опыт найти, он без романтизма невозможен. Я своего ребенка настраиваю так: иди, пробуй все, хотя ему всего 9 лет. Я не говорю ему: "Слушай, будет так и так, никогда этого не делай, подпись не стала, ответственность на себя не бери. Если ты – лидер – бери ответственность, двигайся". Но мой личный романтизм прошел, я хочу наблюдать и принимать решения на исходе, потому что если прийти куда-то и взять ответственность, то надо быть не романтиком, надо быть взвешенным, с холодными решениями, без ярких эмоций, просто потому, что надо. Я не отказываюсь, я хочу увидеть, во что все выливается, вот так. Он не единственный в стране, есть интересные люди. С ними всеми стараемся работать как адвокаты, а если будет какая-нибудь интересная сила и она действительно проявит себя как сила, то будем рассматривать. Знаете, чего я хотела бы избежать и призывать людей? Чтобы перестали обращать внимание на одного человека, вот какая-то личность и вокруг него начинаются процессы качества. Мы видели много политических партий одного человека: партия Литвина, партия Тимошенко, партия еще кого-то, их можно много назвать. Мы никогда не назовем даже 10 человек, которые за ними стоят, а это плохо. Да, личности есть, но что они еще сделали? Подождем.

София Лайм: Подождем. Понятно. А в команду Порошенко вы сейчас бы не возвращались?

Александра Павленко: Нет, я с ними прошла свою школу.

София Лайм: Пока на этом конец?

Александра Павленко: Да. Ну, смотрите, мне кажется, что люди, которые в твоей команде могут принимать решения, брать на себя ответственность в подписях и нести эту ответственность после того, как подпись поставлена, нести ее постоянно, а не смотреть, как начнут двигаться процессы, это есть люди, которыми нужно очень сильно дорожить. Нужно знать их, держать и постоянно спрашивать, нужна ли им помощь. Я свою школу прошла, с обещаниями больше не работаю, знаю, что такое подпись на 46 млрд гривен, что такое подпись на 3 млн долларов, что такое подпись, полностью меняющая фармацевтическую отрасль к лучшему для страны, и когда после того тебе обещают защиту, а его нет, тебе обещают, что ты будешь полностью надежно защищена и твоя работа в результатах будет представлена с положительных сторон, а этого нет, какие могут быть обещания? Сейчас это не та политическая сила, с которой я могу идти.

София Лайм: Вы много лет занимаетесь таким направлением в юриспруденции, как GR. Многие слышали, мало кто знает, даже существует такое мнение, что этого практически в Украине нет, поэтому вас называют амбасадором GR в Украине. Расшифруйте, пожалуйста. Ну, во-первых, как вы уже сказали, это коммуникация между бизнесом и органами государственной власти или местной через юристов, скажем так. Как вы начали этот путь и вообще, что можете рассказать об этом в Украине?

Александра Павленко: Знаете, я себе погоны не ищу… Это уже действительно как отрасль в Украине звучит, но действительно мы были первыми, кто начал говорить о законах, о лоббировании. Это было много лет назад, это не последние годы, когда появляется эта полемика. Мустафа-Маси Найем говорил, что это новое выше, а я ему говорила: "Не говорите этого, потому что вы даже не понимаете, сколько было того до вас". Действительно, первые законопроекты о лоббировании, мы были к ним причастны, писали разные версии. Нам хотелось, чтобы страна могла жить цивилизованно, потому что лоббирование интересов происходит постоянно. Каждый депутат, поверьте, получает от давления к простым просьбам посмотреть на тот или иной законопроект с точки зрения "а чего его нужно продвинуть вообще?" Мы работаем как в официальной сфере. В 2009 году я впервые в юридическом сообществе заявила на трибуне юридической конференции о том, что я работаю с такими интересами, у меня есть такая практика, практика GR, и что это не коррупция. Нас тогда освистали, реально было очень много критики, люди вставали в зале и говорили о том, что это коррупция, а я принесла на эту конференцию реальные кейсы, у меня были слайды и я говорила: "Смотрите, этот законопроект появился тогда -то и потому-то, вот такие-то бизнес-интересы были заложены, такие государственные; мы делали концепцию, работаем через такие инструменты, мы работаем с Кабмином, с комитетом ВР…" Люди сидели в зале, и у них был шок, что кто-то об этом откровенно говорит, но критика была невероятная. Я это назвала тогда "политическая адвокатура", не называя это GR, я тогда еще не имела образования профильного и не понимала, как это в стране называется, я издала свой термин. Встал один человек в зале и сказал: "Ты понимаешь, что после того, как ты это сказала, тебя просто убьют?" Я просто не хочу говорить, кто это был, человек был из политики, выходец из адвокатуры. Я сказала, что хочу начинать новую эру. Тогда еще был период, когда пытались сделать конституционную реформу, мы сделали петицию против конституционной реформы и прямо на трибуне я предложила всем адвокатам, грамотным людям, которые разбираются в том, поставить подписи (это была невероятная конференция людей на 300), объяснила, какие там рычаги заложены против конституционной реформы, и сказала, что это будет адвокатский инструмент лоббирования, чтобы в стране не состоялись эти откровенно плохие вещи. На этом заявлении было поставлено только 2 подписи: моя и еще одного адвоката, который тоже потом пошел в политику, другие подходили ко мне (это были очень известные адвокаты, которые там с 90-х или 80-х годов начинали адвокатуру) и говорили, что это действительно очень грамотно, но мы не можем поставить свои подписи, потому что рискуем своими компаниями. Мне никогда не было страшно это делать. Возможно, я уже ушла от ответа на ваш вопрос, но так состоялся путь в GR. На следующий день 3 компании из сидевших в зале объявили нас на своих вебсайтах, что у них появилась практика GR. Вот и был ответ, стоит ли это делать в стране. Можно все, что угодно говорить за глаза, но многие поняли силу этой практики и открыли, по крайней мере, на своих веб-страницах раздел, которые они занимаются GR. Сейчас я не пытаюсь говорить, что мы первые, потому что я не беру много заказов, я не могу сказать, что в течение года мы делаем 20 законопроектов, 40 правительственных постановлений… Я беру несколько участков работы, чтобы просто качественно сделать и не перегружать себя. Круто, что рынок появляется, круто, что есть конкуренция, появляются уже другие компании. Короче говоря, наш пакет акций на рынке размыт, мы уже не одни и это очень классно.

София Лайм: Для того чтобы стать специалистом GR, сколько лет нужно? Мы знаем, что определенное количество лет нужно учиться, потом адвокатская лицензия, как выйти на GR?

Александра Павленко: Адвокатская лицензия не требуется, потому что в законодательстве сейчас не произошло изменений. Мы когда-то писали, что обязательно юридическое образование, я считаю, что это действительно грамотно, потому что работать с законопроектами. Ты можешь быть удачным парником, но не разбираться в том, какой продукт ты продвигаешь. Пока GR-ником может быть кто угодно. Образование так же, в нашей стране оно отсутствует, нет ни одного факультета, ни одного университета, предлагающего образование в этом направлении.

Софья Лайм: А за границей есть?

Александра Павленко: Да, конечно. Уже когда я поняла, что я буду в этой сфере работать четко и это надолго, я сначала поучилась в Брюсселе, стажировалась и в Совете Европы, и в Европейской комиссии именно по лоббистским проектам, работала и стажировалась в вашингтонских лоббистских компаниях, потом официально училась в Вашингтоне, там получила образование, последним получила диплом в Пекинском университете в Китае, когда началось большое китайское движение в мире и стало ясно, что они лоббируют по-другому, не так, как европейцы или американцы. Надо было понять, как они это делают. Затем мы зарегистрировали некоторую часть времени как лоббистская компания официально в европейском реестре при Еврокомиссии, чтобы можно было работать с европейскими актами, но я не пошла туда активно работать, то есть мы побывали в реестре и поняли, что нужно заниматься украинской политикой через юриспруденцию. Этим нужно стать, а как? Как сложится.

София Лайм: Очень многие юристы сейчас по всей Украине выпускаются из ВУЗов, хотят себя реализовать как юрист, адвокат и так далее, у многих опускаются руки, глядя на ситуацию в стране, которая сейчас происходит. Что вы можете посоветовать как человек, реализовавшийся в этой сфере, который пошел даже дальше того, что мы имеем в Украине, говоря о GR? Что вы посоветуете молодым юристам?

Александра Павленко: Опускаются руки у тех, кто недостаточно любит профессию, тот, кто любит ее, никогда не будет иметь такой точки зрения. Человек, который любит свою работу и хочет в ней состояться, просто делает, двигается и постоянно появляются возможности расти, поэтому пусть уходят из этой профессии те, у кого опустились руки, это очень хорошо, потому что это значит, что этот человек не для этой профессии. Времена всегда одинаковые, я не поддерживаю, когда говорят, что "ой, были такие времена, а сейчас другие", желающий всегда делает. Я смотрю на своих юристов, адвокатов компании, яркие личности происходят вне времени, поэтому работайте, любите свою профессию и определитесь: вам сюда или вам в другом направлении.

София Лайм: А как вы думаете, нужно стажироваться за границей для того, чтобы стать профессионалом или это можно сделать в пределах страны?

Александра Павленко: Конечно, в пределах страны у нас совершенно другая юриспруденция. Во-первых, она постсоветская, во-вторых, у нас есть много мануальной терапии в юриспруденции, когда есть ручное управление. Эта страна не похожа на другие, ну да, на постсоветские страны мы еще похожи, с Россией, как бы я ни хотела, мы тоже очень похожи. У нас есть коррупционный базис вообще этой профессии, я имею в виду, что мы все причастны к политическим решениям, юриспруденция без политики невозможна, потому что это законы, теория права, и она имеет постсоветский фундамент коррупционный. Стажироваться за границей? Ну, я скажу так: если мой ребенок скажет, что пойдет в юриспруденцию украинскую, будет здесь адвокатом, я бы не советовала своему ребенку тратить время на зарубежье. Если брать курс на заграничную работу юристом, то, конечно, здесь нечего делать – это совершенно разные вещи. Вот даже, стажируясь по GR, помогать бизнесу через политические решения. Я в Украине сейчас использую, ну, 30% тех инструментов, которым я научилась за границей, то есть, я знаю, что они есть, я предлагаю клиенту, но мы не всегда их используем, потому что у них нет соприкосновения с реальностью.

София Лайм: Очень интересный момент, когда мы говорим о юристах, у большинства людей складывается определенный образ человека: в пиджаке, с неким "чемоданчиком", с документами в огромном количестве. Вы упоминали перед этим интервью, когда разрабатывали сайт, что если человек заходит на ваш сайт, он может навести на юриста и появится иконка, где написано хобби этого человека. Почему такой подход?

Александра Павленко: Не только написано, но и фотография с проявлением этого хобби. Я хотела бы, чтобы за всем тем, что мы делаем, все же нас видели как людей, так и в политике. Вы были бы очень удивлены, если узнали, что кто-то очень круто играет на гитаре, потому что, например, юрист, представляющий вас в суде, каждые выходные ездит на охоту, или на рыбалку, или классно поет. Я, например, люблю готовить, люблю вино, пение – это вообще большая часть моей жизни, я хотела посвятить себя джаз-вокалу, а не юриспруденции, но это было родительское влияние. Хотим, чтобы нас видели прежде всего как людей, потому что все равно все работают и совпадают или не совпадают как люди, а потом уже профессия.

София Лайм: Что в вашей колонке было написано, перечислите?

Александра Павленко: По хобби как человек? Ну, точно было бы написано: пение, караоке (я участвовала в "Голосе страны-11" просто для себя, понимала, что не стоит ни на кого обращать внимание, нужно идти по своим интересам и интересам), гастрономия (я пеку хлеб, сегодня утром выпекала хлеб для своих близких друзей (закваску сама выращиваю дома), очень люблю рисовать. У меня много картин и дома, и у моих родителей, которые я нарисовала.

София Лайм: Продаете картины?

Александра Павленко: Да нет, я их раздаю, дарю. Наверное, это главное. Ну еще йога, медитация. Сейчас начались холода, поэтому моржевание, погружение в лунку раз в неделю. Да, начала немного моржевать, благодаря некоторым людям в своей жизни, которые меня потянули год назад.

София Лайм: Если отмотать время назад, вы бы пошли по пути солистки, исполнительницы?

Александра Павленко: Конечно!

София Лайм: Да?! Не избрали бы юриспруденцию?

Александра Павленко: Я и хотела это. Нет, не избрала бы юриспруденцию. Я очень хотела на джаз-вокал в нашу консерваторию и когда смотрю на таких исполнителей как Джамала, например, делающая музыку, у нее музыка в сердце. Не называю здесь попсовых исполнителей, а именно люди, которые творят музыку. Это была моя такая сильная мечта. Когда-то моему папе предлагали подписать контракт с младшими "Таврическими играми", это были "Черноморские игры", но отец посоветовался с мамой, а она сказала: "Нет, только через наши трупы!" Я не жалею, потому что у меня яркая адвокатская жизнь, а пение я люблю до сих пор.

София Лайм: До сих пор занимаетесь или просто поете? В студии, возможно, что-то записываете или поете дома, когда готовите?

Александра Павленко: Пою дома, об этом знают друзья. В день рождения делаю творческие вечера: в том году я праздновала в стиле "творческий вечер", я пела. Кстати, клавишник Монатика у меня играл дома, мы с ним делали аранжировки и классные композиции делали вместе (джазовые, блюзовые, попсовые), стихи читала со сцены. Сейчас у меня был концерт в Caribbean Club, это был коллективный, сборный концерт, но была и моя часть, я читала стихи. Мне кажется, что я там была как в стендапе. Прямо в эти дни, но в прошлом году я участвовала в отборе Голос страны-11. Помню, как обернулась Тина Кароль, и сказала: "Мы здесь почитали вашу биографию... Зачем это все вам нужно?" Я сказала: "Ну, это была мечта детства, очень хотелось". Сейчас у меня дома раздаются колядки и щедривки, потому что мы готовимся к новогодним и рождественским празднованиям, я там точно буду играть роль: "Зеленая рожь" готовлю песню, буду ее исполнять.

София Лайм: Как вы вообще отдыхаете в свободное время? Например, если это уже закончился рабочий день, петь не хочется, ну тоже такое бывает, да? Я вот говорила об этом с Ириной Данилевской, соучредителем Ukrainian Fashion Week, она мне сказала: "Мне так стыдно, но я просто люблю лежать и ничего не делать".

Александра Павленко: Круто!

София Лайм: Как вы отдыхаете?

Александра Павленко: Я себя тоже бью по рукам, потому что я очень деятельный человек, надо мне что-то делать. Все-таки я поняла, что женщина должна отдыхать в пассиве, сейчас для меня это баня, парилочка с веничками, раз в две недели точно я бываю. Даже на новогодние дни себе заказали и чан, и баню, и все. Лежать и ничего не делать, но не могу сказать, что у меня много этого, всегда снова нахожу себя в какой-то деятельности и спрашиваю себя: "Как это снова произошло? Почему? Эти выходные я хотела провести "никак", но сегодня ехала на съемку и смотрю: и в детский дом мы едем, потому что это св. Николай, и у ребенка чемпионат по дзюдо, тоже нужно поздравить, с семьей встретиться, пока мы не поехали на новогодние праздники… Хоп-хоп, сегодня вечеринка дома, дети выпекают имбирное печенье и я думаю: "Когда это все остановится?" Я не понимаю, когда, но я принимаю себя таким человеком, как я являюсь. В переключении тоже есть отдых, я считаю.

София Лайм: Скоро Новый год, куда вы едете? Будете в Украине?

Александра Павленко: Мы заказали домик и будем там. Вот католическое Рождество, я уважаю эти изменения, происходящие в стране. Пока не определила для себя, считаю, что это тоже какая-то политическая штука, поэтому мы и декабрьское Рождество будем праздновать, и Новый год, и январское Рождество в Карпатах, даже Крещение – все пройдет там. У меня домик у водопада, хочу приехать и окунуться в водопад.

София Лайм: Это Буковель или Яремче?

Александра Павленко: Нет, я не поклонник Буковели. Это очень захламленное место, куда трудно добраться, это просто дом, который на пике вершины. Мы проведем там время с родными: дети, брат, сестра, друзья.

София Лайм: Еще хотела спросить. Вот вы упомянули Карпаты, Украину и так далее. Какие ваши любимые места в Украине для путешествия, для отдыха, для переключения?

Александра Павленко: Ой, назову сейчас такие странные места… Я очень люблю виноградники "Шабо", я дружу с владельцем и люблю их винодельню, отдыхаю там сердцем. Последний раз, когда была, мне позвонил владелец и говорит: "Я даже тебе секатор и ножницы дам, ходи по винодельню и режь себе виноград". Мне там очень нравится, это под Одессой, Одесской областью. Нравится мне также Грибовка, это тоже Одесская область. Очень красивые морские пейзажи именно там. Не тусовочный я человек, то есть саму Одессу не назову, но "приодесь" знаю. Конечно, Карпаты. Сейчас мой выбор – это не Буковель, не какие-нибудь там раскрученные места, мне нравятся пограничные территории, там, где много крафтовых виноделий, сыроварений, медоварень. Вот это и есть мой план на весь январь: по всему поездить, всех увидеть, все попробовать. Вообще мне нравятся винодельческие места, где люди делают сами украинское вино и делают что-то руками, такие крафтовые городки. Для меня место в сердце – Ракитное в Киевской области. Это место, о котором мало кто знает, но я там отдыхаю душой и сердцем. Вот такие места назову. Когда-то был Крым, сейчас скучаю, даже этим летом друзей уговаривала, чтобы перевезли меня как-то через границу. Они сказали: "Слушай, бывшего государственного деятеля мы точно не повезем, потому что риск будет для всех". Не было там пока.

София Лайм: Давайте сделаем маленький блиц, чтобы узнать больше о вас. К примеру, любимый завтрак. Что это может быть?

Александра Павленко: Любимый завтрак – сырники.

София Лайм: С чем?

Александра Павленко: С чем? Ну, хотелось бы со сметанкой, но женщины худеют, потому это просто салат из сырых овощей.

София Лайм: Любимая марка авто?

Александра Павленко: Я езжу на BMW и доверяю этому авто.

София Лайм: Любимое воспоминание с детства?

Александра Павленко: Пение в Алуште в лагере, когда меня избрали по голосованию "голосом лагеря".

София Лайм: Любимый бренд одежды?

Александра Павленко: Нет такого.

София Лайм: Нет?

Александра Павленко: Ну, я не "брендовый" человек, хотя в чем-то таком красивом сижу, но у меня нет какого-то четкого…

София Лайм: Любимое место отдыха за границей?

Александра Павленко: Хороший вопрос… Винодельни в Италии, ха-ха. Сейчас была, кстати, в провинции, где производят вино и жила на винодельне.

София Лайм: Любимый фильм?

Александра Павленко: "Феллини - "La Dolce Vita", наверное. Очень классные там есть моменты. А еще Клод Лелуш – "Мужчина и женщина".

София Лайм: Любимая книга?

Александра Павленко: "Три чашки чая" – это реальный рассказ о человеке, который в азиатской стране повлиял на то, что началось детское образование, начали появляться школы. Есть психологические книги, сейчас закончила читать "Обними меня крепко". Очень сильная книга о том, как теплые отношения строятся, построена на научных исследованиях головного мозга в сочетании с сердцем. Очень классная книга, сейчас начну плакать, потому что у меня такие вещи спрашиваете сильные. Эти две книги очень сильны. Третью хочу посоветовать, знаю точно, что никогда о ней никто не скажет, это духовная православная литература, ее можно купить только в церковных магазинах. Это книга "Илиотропионъ", в переводе это просто "подсолнечник". О том, как воля Божия сочетается с простой человеческой волей. Почему человек хочет чего-нибудь, а не получает? Потому что Бог решил по-другому построить судьбу.

София Лайм: Вы сейчас занимаетесь благотворительностью? У вас есть благотворительный фонд "Ты можешь".

Александра Павленко: Вы так много знаете, я просто в шоке, ха-ха.

София Лайм: Расскажите, когда вы стали этим заниматься? Вообще, может, у вас есть какая-то определенная цель, что касается благотворительности в Украине?

Александра Павленко: Знаете, возможно, это плохой будет ответ, но нет какой-либо отдельной цели. Мы начинали как психологическую поддержку нации и это как миссия, как цель звучит у нас и на сайте. Он прост, две страницы максимум. Я всегда говорила о том, что психологически здоровый человек может ощущать счастье, счастливый человек может строить все: и семью, и страну. Я сама прошла большие психологические проблемы и знаю, что это такое – найти эту свободу, когда чувствуешь себя хорошо и делаешь хорошо окружающим. Мы работали с детскими домами, с детьми, которые пережили тяжелые события в жизни и смотрят на мир как на какое-то темное облако. Изменяли их жизнь. Сейчас могу сказать, что со мной многие наши выпускники держат связь и я знаю, что у них в жизни все очень хорошо. Я не из тех людей, которые собирают средства на одежду, обувь, операции. Мне кажется, что нужно помогать сердцу и психологическому здоровью. Наверное, все же цель есть. Но мы не проводили ничего, когда начался локдаун, мы завершили свои последние лагеря психологической поддержки прямо накануне локдауна, за два дня до того. В течение локдауна год мы не работали. Вчера я связалась с дружественным для себя фондом "Благомай". Я позвонила идейному руководителю этого фонда и сказала: "Костя, я целый год не делала серьезных добрых дел (ну, там некая помощь была), но, пожалуйста, примите в дар от нашего фонда вашему какую-нибудь небольшую сумму денег, и, пожалуйста, пусть это будет подарок тем детям, которым вы помогаете". Что будет в 2022 году – не знаю, посмотрим.

София Лайм: Александра, я вам очень благодарна за такой разговор откровенный, вы рассказали о своем пути, о второй стороне своей политической деятельности, деятельности адвоката в Украине, поделились своими хобби, что тоже очень важно. Я вам желаю удовольствия от жизни, делайте то, что вы делаете, преуспевайте в этом, и я уверена, что, как в одной песне пели, "и у нас, и у вас все будет хорошо!"

Александра Павленко: Спасибо, София, вам тоже!